Быть кормильцем наречён

Предисловие
В один из июльских дней этого года в редакционный кабинет осторожно вошёл пожилой мужчина и извиняющимся голосом представился: «Хайрушев Мулдаш Жунусович…» Вы можете понять волнение — передо мной предстала живая легенда славного и героического времени — целинной эпопеи советской страны!
Часы-лапти
Родился Мулдаш Жунусович 27 декабря 1933 года в бедной, но очень трудолюбивой семье. Родители его родом из Казахстана, ещё в 1929 году прибывшие из соседней республики сначала в совхоз «Фрунзе», а затем переехавшие в пункт Никольский, находившийся в трех километрах от ныне существующего посёлка Устряловский, куда семилетний мальчишка каждый день, в любую погоду, ходил в школу. Только чудом не погиб мальчонка в зимние месяцы. В те годы часто бушевали метели и бураны, да такие, что в шаге не видно, ну а уж про восточные, тогда наркомсовхозовские, увалы и говорить нечего — там и в относительно тихую погоду вьюжило. В 1941 году отец был призван на фронт, где и сгинул во время боёв при форсировании Днепра, дома осталась жена с семилетним сыном и четырёхлетней дочкой. Вот и не пришлось Мулдашу насладиться счастливой детской порой — десятилетним мальчишкой он уже был определён пастухом дойного стада в пару со взрослым.
Тогда скот пасли круглосуточно, ночью — взрослый, днём -Мулдаш. Утром, к семи часам, юный пастух приходил на стойло, взбирался на лошадь и отправлялся вместе с гуртом в пахнущую разнотравьем и наполненную суслиным свистом степь.
Пригонять коров на обеденную дойку надлежало к 12 часам дня. Узнавать час прибытия Мулдаш научился с помощью дедовского способа — как только длина тени от его роста составляла шесть лаптей, так сразу же можно было направлять подопечных к стойлу. А вот на вечернюю дойку уже «требовалось» шестнадцать лаптей. Не очень презентабельный «хронометр», зато — надежный. За серьёзное отношение к делу Мулдаш получал благодарности от руководства, чему, конечно же, был рад и горд — как же, от горшка два вершка, а чествовали наравне со взрослыми.
Кормилец скота и … пашни
С каждым годом работа мальчишке поручалась всё сложнее и ответственнее. И прицепщиком у тракториста был, в обязанности которого входила чистка борон от растительных остатков, и сено на граблях собирал, и даже с косилкой управлялся.
Ну а зимой, понятно — на базах. А в марте 1946 года приглашают Мулдаша к управляющему, который объяснил суть предстоящей задачи — собирать у домов золу и отвозить в пустующую землянку. На розвальни поставили ящик, конюх запрягал лошадь, и мужичок-с ноготок отправлялся в «рейс» — собирать корм пашне-матушке. До раздополья полную землянку набил ценным, в то время чуть ли не единственным, удобрением. А в зимовку 47-48 года четырнадцатилетнего послушного и добросовестного паренька определили скотником, опять же и кормильцем телок-полуторниц в количестве шестидесяти голов. Одного, между прочим. Это ведь надо было сено на гумне в сани сложить, привезти на базу, раздать скоту, почистить навоз, а в обеденное время и на водопой к проруби сгонять, что осложнялось двумя факторами. Во-первых, тёлки были на привязи, и каждую надо было отвязать, а потом привязать. В первые дни зимовки, когда ещё животные не приучены, сделать это далеко не просто невысокому, юному совсем скотнику. Во-вторых, после водопоя не каждая тёлка дисциплинированно возвращается обратно, то та, то другая не прочь и взбрыкнуть, порезвиться, мол, попробуй, догони. Наверное, немало слёз тайно, чтоб никто не знал и не видел, пролил этот гордый труженик, но порученное дело не бросил. Мулдаш Жунусович с улыбкой говорит: «Да ничего страшного, справлялся, да и тёлки привыкли, каждая своё место знала».
Целинный парадокс
В феврале 1948 года четырёх мальчишек, в том числе и Мулдаша, определили на курсы трактористов. Курсы, это, пожалуй, громко звучит — просто один из совхозных инженеров вёл с ними занятия, скажем, общего направления, а большую часть устройства тракторов, узлов и деталей «курсанты» познавали в мастерской!
Но в любом случае, весной этого года, перед началом полевых работ, парнишкам выправили удостоверения, которые закрепляли за ними почётный статус трактористов. До целинной эпопеи оставалось ещё шесть лет.
К началу механизаторской деятельности вновь испечённых трактористов, тракторный парк хозяйства состоял из «Универсалов», «СТЗ-НАТИ» и «ХТЗ». Мулдашу достался первый, это трактор на железных колёсах, образец его можно видеть в Августовке на постаменте. А вот с 1950-х годов государство стало поставлять по тем временам весьма качественный, надёжный и эффективный, можно сказать, легендарный «ДТ-54». Уже как опытному и очень добросовестному работнику выделили новинку и Мулдашу, который чуть более трёх лет ставил рекорды, пока не грянула в 1954 году общесоюзная целинная кампания.
В марте этого года совхозу имени Наркомсовхозов выделили два мощных дизеля «С-80», опять же, с целью поднятия целины. Получать их на Кряжу отправили двоих механизаторов, один из которых Хайрушев. Ровно сутки потребовалось ребятам, чтобы пригнать «стальных коней» к месту назначения, причём шли без остановок, и скорость далеко не космическая — где-то 9 км/ч, слава Богу, доехали без «ЧП».
О том, как пахали целинную землю в районе, рассказывала газета «Степной маяк» в 1979 году, эти материалы опубликованы позже были в книге ныне покойного краеведа Н.В. Искрина. Поэтому мы в своём повествовании о М.Ж. Хайрушеве ограничимся всего лишь одним фактом, зато примечательным.
В июне 1954 года первую целинную полосу доверено было проложить именно Мулдашу Жунусовичу, для которого эта кампания продлилась до 18 августа, когда его призвали в армию. Кстати, хлеба на целине уродились рекордные, в чём заслуга кормильцев тех лет — сельских механизаторов и Мулдаша в том числе.
Служить ему довелось все три года в Германии, и тут он опять же — в лидерах, за что командир части при строе вручил младшему сержанту Хайрушеву Похвальный лист.
В 1956 году Правительство страны учредило медаль «За освоение целинных земель», которой были награждены более полутора миллионов участников кампании. В числе первых, по логике, должен был получить её именно первоцелинник Мулдаш Хайрушев.
Такой вот парадокс — должен, но — не получил. Когда готовили списки для награждения, он служил в армии, а тот, или та, кому было поручено заниматься этой работой, его фамилию просто-напросто не включили. Когда же герой целины вернулся в родные пенаты, его друзья и товарищи, в дни торжеств щеголяли с медалью. Конечно, обратись он тогда в отдел кадров, ситуацию тут бы поправили. Но когда это было, чтобы Хайрушев попросил что-то для себя?! Он как герой Твардовского, тот хоть не претендовал на орден, а наш Мулдаш и на положенную, заработанную медаль махнул рукой, не до того было, его ждала земля-кормилица, а он по природе был наречён кормильцем быть.
Был там, где возникала потребность
А она тогда бывала во многих случаях. Сразу после демобилизации — в родную бригаду, в которую требовался бригадир. Руководство и отделения, и совхоза долго голову не ломали — вот Мулдаш и будет. А он что, надо, значит надо. Не прошло и пяти лет, как на молоковоз потребовался водитель. Опять же, абы кому этот спецтранспорт не доверишь — тут ведь надо без выходных, праздников, в любую погоду вовремя, без задержек, доставлять ценный продукт на завод. Забуксовал зимой — прихватит молоко, качество уже будет не то, что уж говорить про лето, когда каждая минута дорога, дабы не сквасилось. Словом — за руль молоковоза — Хайрушева — и технику знает в совершенстве, и добросовестный на все сто процентов, уж не запьёт и не загуляет. Всё, казалось бы, решилось, дела пошли, увы, не надолго. Через какое-то время вновь возникла проблема бригадирства в тракторной бригаде. И снова Мулдаш Жунусович — палочка-выручалочка. Ею он был и на третьем отделении (это уже центральная усадьба совхоза) — бригадиром опять же, уж точно — солдат партии, точнее — руководства.
Между прочим, как одного из лучших работников его однажды выбрали членом райкома КПСС. Пару раз съездил на Пленумы, потом взмолился у секретаря парткома — не возите меня больше туда, неудобно мне там, стесняюсь очень, там люди с образованием, а я с четырьмя классами, что могу сказать. Тут уж конечно говорит природная скромность. В бригаде знал, кому и как сказать, без крика, шума и бранных слов, делом показывал, как надо работать, относиться к технике. И сказанное им — было законом для механизаторов и когда он бригадирствовал, и когда механиком был Ещё одну умнейшую мысль высказал в беседе Мулдаш Жунусович: «Всегда говорил и говорю — для меня не бывало плохих руководителей совхоза. Иные и того критикуют, и вторым, и третьим недовольны. А надо прежде самому хорошим быть, на себя смотреть, а уж потом судить других». Согласитесь, мудрые слова умнейшего человека, без образования, между прочим!
«Злая» Кама
Кама Набиевна, это жена Мулдаша Жунусовича, с которой они прожили в любви и согласии шестьдесят лет. А определение такое ей дал один из бывших управляющих отделения №3, где было сосредоточено основное овцепоголовье: «С Камой Набиевной на производстве никто сравниться не мог, в том числе и во время стрижки овец, до работы «злая» она была». Однажды отправляли настриженную шерсть на фабрику. «КАМАЗ» с прицепом загруженный ценным руном «потянул» двадцать тонн. Ныне покойный директор И.С. Сухов подчеркнул: «Вот в этом «КАМАЗе» можно всю шерсть отнести на счёт Хайрушевой Камы Набиевны!» Вот уж точно — жена по мужу.
Каким был дома, в семье Мулдаш Жунусович, лучше всего сказал старший сын Сергей:»Да мы его дома, считай, и не видели, уходил чуть свет на работу, и приходил, когда мы спали. Как воспитывал? Нотаций не читал, точно, трудом воспитывал и личным отношением к людям и к работе. Посадит меня на техничку, отвезёт в бригаду, и я там с раннего возраста постигал азы сельского труда. И пахал с ним, и бороновал, и сеял, и дома всё хозяйство на нас, детях было, матери-то тоже некогда было. Будучи семиклассником, по поручению отца на его «техничке» ездил в Б-Черниговку, в СНАБ, за запчастями. Вот вам и воспитание».
К жене, детям, родным и близким Мулдаш Жунусович относился с нежной, не показной любовью. До сих пор у его дочери хранится письмо, которое он прислал со службы, после сообщения о смерти любимой единственной сестры. Ей было всего девятнадцать, она работала продавцом в Устряловском.
Как-то, в один из зимних дней, поехала вместе с рабочими сельпо за товаром. На обратной дороге, в лютый мороз трактор заглох, все, в том числе и тракторист, ушли в посёлок пешком, а девушка осталась, заявив, что никуда не пойдёт, будет охранять товар. Несколько часов, пока не подоспела подмога, была на холоде, промёрзла, как говорят, насмерть. Несколько месяцев проболела и умерла. В письме, наполненном неизмеримым горем, болью и страданием, сердечной заботой о матери, Мулдаш выразил всю свою душу.
Написанное простыми, идущими от сердца словами, это послание, не побоюсь сказать, может служить эталоном эпистолярного общения с родными и близкими, переносящими общую боль утраты.
С женой Мулдаш Жунусович вырастили двух сыновей и дочь. Сейчас у него четыре внука и три внучки, а также девять правнуков. И, конечно же, все они боготворят своего славного отца, дедушку и прадедушку. И гордятся им.
На парадном костюме Мулдаша Жунусовича — орден «Знак Почёта», медаль «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения В.И. Ленина», Почётные знаки «Победитель соцсоревнования» и «Ударник коммунистического труда». И нет той самой, которая должна быть первой у него — «За освоение целинных земель». Да, обидно, но Вы, у нас в районе, уважаемый Мулдаш Жунусович, навсегда останетесь первоцелинником номер один!
С юбилеем Вас, с 90-летием со дня рождения, с наступающим Новым 2024 годом и низкий поклон за дела великие и жизнь славную!

Н. Акимшев