От Вислы до Одера
Прошедшая неделя в нашей стране прошла под знаком памяти о героях Великой Отечественной войны. А 4 июля одному из наших земляков, вернувшемуся с победой домой, исполнилось бы 100 лет. Славный путь защитника Родины — Николая Зиновьевича Колесникова продолжили сегодня своим участием в спецоперации на Украине сын — Сергей Николаевич и два внука Павел и Сергей.
Стоит в селе Августовка на крутом берегу Иргиза дом. С виду он ничем не отличается от остальных, но лишь одно примечательно, в нём жила большая, дружная семья Колесниковых. Дом этот и сейчас не пустует. Живет в нем одна из дочерей. Часто, когда вся семья бывала в сборе, дети, а их у Николая Зиновьевича и Анны Михайловны одиннадцать, с интересом слушали рассказы отца о своей жизни. Трудное было детство у главы рода. Он появился на свет 4 июля 1923 года в посёлке Кобзевка Большеглушицкого района. Рано началась трудовая биография. В 9 лет уже работал погонщиком на лобогрейке, на движке соломы от молотилок, пас скот, да мало ли что приходилось делать, чтобы хоть как — то помочь семье, потерявшей отца — кормильца, свести концы с концами в нелёгкие тридцатые годы. Окончить пришлось всего пять классов. В армию, на действительную службу Николая должны были призвать в 1942 году. Но в это время уже полным ходом шла Великая Отечественная война. На фронт он попал в марте 1942, освобождал Северную Осетию, захваченную к тому времени немцами. Служил Н.З. Колесников в 4-ой Гвардейской стрелковой бригаде. В марте 1945 года он стал коммунистом.
Вот только некоторые эпизоды из его фронтовой биографии. Шел ноябрь 1942 года. Николай Колесников участвовал во взятии станции под Щерском. Но прежде, чем начать бой за станцию, нужно форсировать горную реку Терек, уцелеть, переправиться, несмотря на то, что быстрое течение выматывало силы, сшибало с ног. Это было одно из первых единоборств со стихией, испытание молодого бойца на прочность, выносливость, которые потом ему пришлось выдерживать не раз при форсировании Вислы, Одера, за что отмечен наградой командования: Орденом Красной Звезды.
Оставался второй этап: подойти к станции и освободить ее от немцев. До ниточки мокрый, с криком «Ура!», вместе со всеми, он вступил в бой. Рота пехоты готовилась к атаке. В километре от извилистой линии окопов маячили невысокие постройки железнодорожной станции, подступавшей к обрывистому, хотя и невысокому левому берегу реки Терек. Из-за невысокого защитного бугорка чернозема посматривал Колесников на полоску, изуродованной снарядами земли, разделявшей их позицию и станцию Ищерс, которую предстояло взять, во что бы то ни стало. Совсем маленький клочок земли, взрываясь вихрями разрывов, лежал впереди. «Может, и добегу до станции. Больше трех раз солдат не ходит в атаку», — кольнула сердце невеселая солдатская мудрость. И непрошено промелькнули в сознании события последних предвоенных дней, первые военные будни. Жгучий от солнца июнь. Репродукторы кричат о войне. По, вдруг постаревшим, щекам матери бисерятся слезы, падают на стеганку старшего брата Алексея. Мать словно чувствует, что больше не увидит сына, что последней весточкой о нем будет похоронка из-под осажденного Ленинграда. Сорок второй год. Николаю исполнилось восемнадцать. Короткий разговор в военкомате. Такое же краткое заключение: «военно-воздушный десант». Восемь месяцев учёбы в городке Энгельс Саратовской области. И неожиданное решение, продиктованное войной: из десантников формируется седьмая Гвардейская пехотная бригада. Эшелон движется на юг, в Ставропольский край, где рвутся к Кавказу фашистские орды.
Ударила «Катюша» и вернула мыслям Колесникова прежний строй. Окопы выбросили длинную стройную цепь. Первые десятки метров, и из-за обугленных пней столетних дубов, из-за бурого увала полыхнули трескучим огнём вражеские выстрелы. Колесников припал к земле, перевёл горячее дыхание и вновь поднялся. До линии обороны гитлеровцев осталось совсем немного — одна-две перебежки. Приказ командования был выполнен: станция взята. И здесь-то, в самой последней, решающей схватке Николая ранило. Тут-то раскаленный комочек свинца визгнул по скале и ударил в шею. Пуля прострелила легкое и остановилась недалеко от сердца, как бы решая, жить её жертве или нет. Остановилась, упершись своим тупым концом в оболочку сердца. Колесников почувствовал тупую боль и теплую влагу бьющей из раны крови, скрипнул зубами, потерял сознание. Очнулся Николай Зиновьевич в полевом госпитале. Потянулись долгие дни борьбы за жизнь. Лечился в Махачкале, Кировабаде и в других санчастях. От операции отказался, потому что знал: она надолго выведет его из строя, а он хотел быстрее продолжить борьбу. Встав на ноги, пять месяцев лечился дома. Потом снова попал на фронт.
Полноводная Висла била волной о берег. В сотне метров узкой лентой маячила переправа. Недалеко от речки, на рыжей поляне, выстроился 243 миномётный полк — одна из частей 1-го Украинского фронта. Бойцам за форсирование Вислы вручали награды. Полковник Шушмарченко назвал фамилию Колесникова, прикрепил к выцветшей гимнастёрке солдата Орден Красной Звезды. Не успел Колесников вернуться в строй, как услышал голос: «Товарищ командир, самолёт — снаряд!». Головы сотен солдат дёрнулись вверх, и спустя секунду полк рассыпался по укрытиям. Отделившийся радиоснаряд от чёрного тела «Мессершмидта», словно живой, ястребом устремился на переправу. Вздыбилась тёмная вода реки, засвистели по сизым кустам ольшаника осколки. И всё смолкло. Ещё не растаял в небе силуэт самолёта, а солдаты уже выбрались из укрытий. Налёт никому не испортил настроение, оно по-прежнему было приподнятым, боевым. Слышались шутки, смех. Вышел из блиндажа Шушмарченко, чтобы продолжить церемонию награждения. Знал командир, что ждёт бойцов прорыв семи мощных оборонительных рубежей, эшелонированных на глубину до 500 километров между Вислой и Одером. В ходе операции, вошедшей в историю войны, как Висло-Одерская, предстояло освободить Варшаву и всю Польшу. Чтобы сокрушить мощную оборону врага, требовался особый боевой подъём каждого солдата.
Артподготовка началась на рассвете. Сотни тысяч разнокалиберных снарядов в течение шести часов месили пространство, занятое немецкими рубежами. Враг не выдержал, отступил. За пять дней 1-й Украинский фронт продвинулся на 120 километров. Впереди был Одер. Близился час Великой Победы. Николай прошёл с боями от Москвы до Берлина, участвовал при взятии Рейсхстага. Всю жизнь помнил день 5 мая 1945 года. Берлин. Стрельба, стоны раненых, громкое: «Ура-а-а!» — все смешалось в один страшный грохот и вдруг все смокло, исчезло. И тут, в глубине улицы, увидели немецких солдат. Они шли не строем, а толпой, без оружия, по улице своей столицы, но хозяевами её себя уже не чувствовали. Раздалось громкое: «Ура-а-а!». Солдаты смеялись, плакали, пели песни, обнимались. Они поняли в ту минуту всем сердцем, что скоро, совсем скоро кончится война!
Далеки те дни. Только с годами они видятся отчётливее и ярче. Николай Зиновьевич всю оставшуюся жизнь помнил о них, суровая память не давала забыть, да медали за военные подвиги: «За взятие Варшавы», «За взятие Берлина», «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов», «За Отвагу». Демобилизовался только в 1947 году.
И вот он дома, в Августовке. Руки, уставшие за долгие годы от оружия, жаждали мирной, созидательной работы. И он трудился до самозабвения, не жалея сил. А весной 1949 года вызвал его к себе директор МТС Е.И. Бакуцкий. Разговор состоялся короткий: «Ты фронтовик, я тоже фронтовик. Выполняй, старшина приказ, принимай бригаду!», — сказал он. И стал Николай бригадирствовать, имея в распоряжении 300 гектаров пахотной земли, два колесных трактора, да один гусеничный. Николай Зиновьевич постоянно жил заботами бригады, её нуждами. Отлично разбираясь в технике, он, как и подобает бригадиру, делом, советом первым приходил на помощь трактористам. Его уважали. Дружный коллектив бригады №1 колхоза имени Ленина один из первых заканчивал сев, уборку, с каждым годом добиваясь более высоких урожаев.
Николай Зиновьевич проработал бригадиром до 1980 года. Затем, уже уйдя на пенсию, работал механиком на зерновом току, всегда был на переднем плане в достижении побед в главной из битв — на хлебном поле. А как результат преданности земле, которая вырастила его, и которой он посвящал свой труд, отдавал знания, он был неоднократно отмечен правительственными наградами и на трудовом фронте. Ровными золотыми рядками поблескивали, сияли в дни торжеств на груди ветерана войны и труда, в праздничные даты, ордена и медали на гордость сыновьям и дочерям, на зависть августовским мальчишкам. Вот как появилась у него на груди одна из мирных наград. Было это в 1970 году. Завершила свою победную поступь восьмая пятилетка. Много передовиков производства. Указом Президиума Верховного Совета СССР были награждены за успехи, достигнутые в развитии сельского хозяйства и выполнение пятилетнего плана. Среди награждённых значилась фамилия коммуниста, бригадира тракторной бригады колхоза имени Ленина Н.З. Колесникова. Вторично за свою жизнь пришлось испытать ему волнующие минуты тишины. 11 мая 1971 года. Кабинет первого секретаря райкома партии, бригадиру вручают правительственную награду — Орден Октябрьской Революции. Громкие аплодисменты, поздравления присутствующих нарушают тишину. Спазм волнения помешал тогда сказать слова благодарности, и он смог произнести только однозначное «спасибо». На груди его, вместе с девятью медалями и Орденом Красной Звезды, появился Орден Октябрьской революции. И эта награда для Николая Зиновьевича была очень важной. Он из того же металла, что и награды за военные подвиги — этот орден за труд, за сотни и тысячи пудов хлеба, взращенного любящими и умелыми руками. За добросовестный многолетний труд в мирной жизни он был так же награжден медалью «За трудовое отличие». Его имя было занесено в районную «Книгу Почёта».
Так в труде, на глазах детей и односельчан шла жизнь простого труженика, рядового колхозника, бригадира с двадцативосьмилетним стажем.
Гордились свои земляком августовцы. Горды за отца и дети. Все они стремились и стремятся быть похожими на него. И поэтому все: от старшей сестры Зои до младшего Сережи выросли трудолюбивыми, отзывчивыми, внимательными к родителям, товарищам, друг другу. Растёт достойная смена уже в лице внуков Николая Зиновьевича. И всем этим счастлив был он: Воин, Отец, Труженик.
Шли годы, крепла, набирала мощь наша страна. Колхозы стали укрупняться, на полях появилась новая, более современная техника, при бережном отношении не требующая ежедневного ремонта. То, что новые, неиспробованные ещё машины поступили в бригаду, воспринималось привычно. И бригадир, и агроном, и механизаторы любят новизну, трясутся над ней. Стремятся помочь земле стать сильнее, урожайнее. Все это ради хлеба, который два десятка лет растит со своей бригадой Колесников. В страду по привычке он обеспокоен. Такое уж это время. Многое приходится решать оперативно, полагаясь на свой опыт и знания.
Богатый урожай 1974 года третья бригада убирала без Колесникова. В который раз земледельцы стали первыми в соревновании. После торжества в сельском Дворце культуры, полеводы подходили и поздравляли Николая Зиновьевича. И огорчались, что он теперь не с ними. Колесников ушёл из прежнего коллектива и возглавил бригаду кормозаготовителей, беспокоила рана. А быть бригадиром полеводов — непростое дело.
Нередко появлялся в больнице, подлечивался. Как-то хирург П.Я. Шубин предложил удалить пулю. Ветеран отказался: операция нелёгкая, может вывести из строя. Рассудил он по-своему: буду работать, пока есть силы.
Тупым своим концом, прошив шею и лёгкое, прижалось пуля к пучку мускулов рядом с сердцем. Холодная и тяжёлая. А перед одним из кровопролитных боёв, в сорок пятом, положил Колесников в левый карман защитной гимнастёрки партийный билет. Так и носил, Николай Зиновьевич, рядом с горячим сердцем, холодный кусок металла, напоминающий о грозных днях войны и партийный билет, удостоверяющий его принадлежность к партии, в которую он верил до конца. В труде, на глазах детей, односельчан прошла жизнь простого труженика, рядового колхозника, бригадира, Человека с большой буквы Николая Зиновьевича Колесникова.
Из архива музея Августовской школы и по материалам газеты «Слово за слово»
